ВОСПИТАНИЕ Все мы хотим, чтобы дети наши были похожи на нас. На нас таких, какими мы хотели бы себя видеть. Мы хотим передать им те черты, которые сами считаем хорошими. И на м очень горько видеть, когда маленький человек перенимает как раз то самое, что нам же в себе хотелось подавить. Происходит это потому, что те так называемые хорошие черты мы хорошо в себе осознаем. То есть мы можем их себе представить на сознательном уровне. А все плохое, что у нас есть, мы стараемся затолкать куда-нибудь поглубже, стараемся скрыть от самих себя. А дальше происходит следующее. Когда мы общаемся с ребенком, он, естественно, обращает внимание на те наши слова и поступки, которые очень сильно эмоционально наполнены. Но как раз в этих случаях, когда что-то нас действительно сильно волнует, мы меньше всего способны за собой следить. В этот момент мы теряем контроль над собой и начинают проявляться те самые затолканные, «подвальные» черты, которые и передаются ребенку. В такие моменты мы не можем управлять мимкой, жестами, тоном голоса, и все эмоции, выплескиваясь наружу, выплескиваются на нашего ребенка. Вот замечательное наблюдение воспитательницы детского сада. С детским садом у многих родителей и детей связаны сильные переживания, чаще всего неприятные. Но почему-то одни дети спокойно остаются в детском саду и не воспринимают это как трагедию. Другие плачут, вырываются, не могут расстаться с мамой, приводящей их в сад. Воспитательница, о которой идет речь, решила понять, чем отличаются спокойные дети от те, для которых детский сад – сплошное горе. Оказалось – родителями. Мать, которая считает все правильно, ребенок должен быть в детском саду, потому что ей нужно работать или по какой-то другой причине, с таким чувством и ведет его в детский сад. Ребенок, опираясь на уверенность матери, также спокойно и уверенно чувствует себя в детском саду. Другая мать в глубине души, даже не отдавая себе в том отчета, чувствует, что она бросает ребенка для того, чтобы иметь свободное время, отдохнуть и т. д. Она ощущает себя предательницей, для нее каждое посещение детского сада – сильное душевное потрясение. Это потрясение передается ребенку по тем невидимым каналам, которые их связывают. Мать, сама того не замечая, своим поведением вызывает у ребенка страх и неприязнь к детскому саду. Она долго прощается с ним, возвращается, несколько раз оглядывается, когда уходит. Во всех ее движениях, в походке, глазах, жестах боль матери, бросающей ребенка на произвол судьбы. Малыш, конечно же, начинает реветь. А рев заразителен. Окружающие постепенно включаются в этот хор, на разные голоса повторяя: «Хочу к маме!» Сын нашей воспитательницы ходит в эту же самую группу и тоже включается в этот дружный рев. Воспитательница подходит к нему и пытается указать на некоторую непоследовательность его поведения. Сын поднимает на нее сои изумленные глаза, замирает на две секунды и, широко раскрыв рот, кричит: «Хочу к папе!» А вот случай еще более тяжелый. Совсем маленький детеныш, только что научившийся ползать, упал со стола, на котором его одевала мать. Упал, разбился, попал в больницу, пролежал в гипсе какое-то время и вернулся домой. Он продолжает нормально развиваться, научился ходить. Но каждый его шаг сопровождается взволнованным материнским окриком: «Осторожно!» Этот крик преследует на каждом шагу. В результате ребенок попадает клинику Беттельгейма в тяжелом состоянии, которое называется аутизмом. Он целый день сидит, забившись в угол, отвергает всяческие попытки контакта, не хочет разговаривать, полностью замыкается в себе. Мать приучила его к тому, что каждое его движение может привести к чему-то страшному, и поэтому единственный способ выжить – это не двигаться, не проявлять никакой активности. Потому что всякая активность грозит ему бедой, и все это из-за неуловимых интонаций, услышанных в материнском голосе. Поведение матери можно объяснить. То, что ребенок упал, - ее вина. Она прекрасно это осознает, скорее, может быть, не осознает, а живет с этим ощущением, стараясь сама от себя спрятаться. Это ощущение вины толкает ее на чрезмерную, слишком эмоциональную заботу о безопасности ребенка. И что же, она отгородила ребенка от остального мира сплошным забором страха. |