Трехмесячный ребенок лежит
в своей кроватке и, надрываясь, кричит – он
голоден. «Ну чего он кричит – начинает
выходить из себя мамаша, - ведь я сейчас буду
его кормить!». Она кандидат наук. Но скажите
мне, почему так часто занятия наукой
отбивают здравый смысл? Все, что нужно
сейчас научной мамаше, - это на минутку
встать, а точнее лечь на место ее ребенка. Но
куда там. Придется лечь нам. Лежим, в животе
пусто, а на душе – ужас: мы остались без еды.
Это ведь кандидат наук знает, что нас скоро
покормят, а мы нет. И в отличии от нее для нас
это вопрос жизни и смерти. Если ее не
покормят, она как-нибудь сама справится, а
если нас не покормят, мы погибнем, и очень
скоро. Это очень страшный страх – остаться
без еды. В концентрационном лагере
заключенные все время голодны. И
Беттельгейм понял, что это не просто
издевательство зверей-эсэсовцев, а один из
элементов стройной системы превращения
человека в «идеального заключенного». Ведь
было бы более «экономично» кормить людей
лучше, с тем чтобы они могли лучше работать.
Но экономика – не главная цель лагерной
жизни. Если человек все время голоден, то он
все время думает о еде. О чем говорят заключенные,
когда выдается такая возможность? О том, как
ловко вчера удалось утащить немного еды с
лагерного склада. О том, что, по слухам,
завезут завтра в лагерный магазин, что ели
сегодня на обед эсэсовцы, и т. д. Суть метода
в низведении взрослого человека до
состояния трехмесячного ребенка. А это, по
Беттельгейму, разрушает личность взрослого,
разъедает ее как ржавчина. …Но вернемся в школу. Здесь
своя кухня, свои повара, которые готовят
завтрак, обед и ужин. Обычные американские
блюда, нормальные порции. Кроме того, в
любое время на кухне можно получить молоко
и хлеб в любом количестве. На кухне всегда
ошивается кто-нибудь из детей. Еще бы, очень
интересно смотреть, как готовят для тебя
еду. В школе нет запертых дверей. Каждый
когда угодно может зайти в любую комнату и
открыть любой ящик. Но самое замечательное –
это сладкая комната. Не случайно день в
школе начинается с тарелочки со сластями,
не случайны они и у девочки в классе,
которая билась в отчаянии над своей задачей.
Так вот, в школе есть специальная комната,
вроде кладовки, вся сверху донизу набитая
конфетами, пирожными, печеньями на любой
вкус. Можнов любое
время зайти в сладкую комнату и взять все,
что хочешь и сколько хочешь. Школа
специально следит за бесперебойным
снабжением сладкой комнаты. И когда
маленькому человеку плохо, он забежит сюда,
глянет на полки, заставленные сластями, и на
душе у него полегчает. Он, может быть, ничего
не возьмет, но почерпнет здесь новые силы
для борьбы со своими страхами, с приступами
беспричинной, разрушительной ненависти. …Ну почему мы превращаем
такие простые и естественные дела, как еда,
купание, учеба и т. п., в арену ожесточенной
борьбы с нашими детьми? Ведь какое это
замечательное удовольствие вкусно, от души
поесть. Или поплескаться в воде. Да и учеба
легко может стать источником удовольствия. А вместо этого: «Ешь
побыстрей. Мы опаздываем. Сколько можно
тебе…» А он, кажется, нарочно все делает как
в замедленном кино. Это не кажется – это так
и есть. Порабощенные дети мстят торможением:
они тормозят, блокируют, затормаживают все
вокруг себя. Это защита рабов и заключенных… Итак, дети в школе едят
много сладкого. Да еще перед обедом, а то и в
постели. Не болят ли у них от этого животы?
Оказывается, нет. Врач, постоянно
наблюдающий всех детей в школе, находит, что
с животами у них все в порядке. Даже у обжор,
а они в школе есть. Познакомимся с одним из
них. Чарли, 9 лет. Болезненно
толстый, неуклюжий, зато в математике ему
нет равных. Не умеет играть ни в одну
детскую игру, но легко складывает в уме
большие числа. Угрюмый, ни с кем не дружит;
когда ходит по школе, вечно на всех
натыкается и всем наступает на ноги. Чарли очень не повезло в
жизни – его родители лишены дара любви.
Разумно, аккуратно, точно по учебнику они
выполняют свои родительские обязанности. У
него все есть, о нем заботятся, с ним играют.
Жизнь в семье идет, как хорошо отлаженный
часовой механизм. Но… французы говорят, что
материнская любовь должна состоять из
молока и меда. Молоко – это все
материальное, что необходимо для
существования ребенка. Но вместе с молоком
мать должна передать ребенку и мед –
животное ощущение радости бытия. Вот мед-то
и был лишен Чарли. Его обжорство – попытка
найти этот мед в еде. Так он и попал в школу.
Скоро мы с ним снова встретимся и увидим,
как он похудеет. Еда – великий
одомашниватель. Как приятно возвращаться в
такое место, где тебя всегда ждет что-нибудь
вкусненькое. Когда Джордж после рыбалки
поздно вечером появлялся в школе, все уже
спали, но на тумбочке у кровати его всегда
ждал ужин, оставленный заботливой Гейл. Ну
как сбежишь из такой школы? К тому же Джордж
– большой любитель поесть. Про себя он с
гордостью заявляет: «Я из тех, кто должен
много есть!»